РАССКАЗЫ СУДМЕДЭКСПЕРТА - Страница 43

Позвал Львов своего дружка к себе в подельники. Под операционную выбрали комнату для чистки сапог. Там на лавку, куда при чистке ноги ставят, Львов и улёгся. Предварительный этап был традиционным — наплевали в шприц побольше, но место для инъекции решили изменить. Приставив иглу к межреберному промежутку, Львов дал знак ассистенту и тот с размаху треснул по поршню шприца, введя тем самым до десяти кубиков слюны в грудную полость дружка-товарища. А дальше как-то все пошло не так, как задумывали — Львов ойкнул и сразу отключился. Помощник с перепугу отпрыгнул, в панике выбежал в коридор, а там ещё пару «надёжных» человек в помощь товарищу позвал. Картина такая — лежит солдатик, из груди торчит-покачивается шприц, ну прям как из усыплённого орангутанга. Попытки привести его в себя традиционным "хорош прикалываться" и испуганным похлопыванием по лицу ни к чему не привели. А тут еще какие-то судороги непонятные начались… «Бригада» перепугалась порядочно. И тут вдруг, о чудо! Львов глубоко вздохнул и пришел в себя. Сам вытащил шприц и зашвырнул от греха подальше. Спрашивают, мол как самочувствие? Да вроде ничего… Ну тогда шуруй в медбат и сачкуй себе на здоровье. Ну а дальше история уже известная. В медбате ничего страшного не нашли и отправили назад, а меньше чем через час Львов снова потерял сознание, на этот раз уже надолго.

Вернулся Львов в десантный медбат через пару месяцев — ожидать, пока придут из округа документы на досрочный дембель. После тяжелейшего менинго-энцефалита и абсцесса лёгкого солдатика решили в армии не задерживать. Надо сказать, что в одном болезнь ему на пользу пошла — характер изменился неузнаваемо. Такое ощущение, что любые просьбы выполнять для Львова стало огромным наслаждением. Помыть посуду, вынести ведро, убрать мусор — то есть дела, уже по сроку службы ему явно не положенные, выполнял он с радостью и тщательностью, очень любил когда его хвалили. Медсестры постарше ему пряники таскали, жалели. Надо сказать, что до следующего призыва в той воздушно-десантной дивизии бойцы по поводу "слюнявого членовредительства" больше не поступали. Видать их тоже впечатлила собачья преданность во взгляде Львова и его постоянная блаженная улыбка.

ШЁЛКОВЫЙ ТУБЕРКУЛЁЗ

Начальник терапевтического отделения, подполковник Казанцев, крыл фтизиатров последними словами. Ну как так можно два месяца солдата продержать в профильном отделении с картиной явного туберкулёза, а потом в наглую спихнуть его в обычную терапию!? Ведь на рентгеновском снимке грудной клетки абсолютно «школьная» картина — миллиардный диссеминированный туберкулёз, да такой классический, что впору на лекциях показывать. Правда фтизиатрия оправдывалась по-своему — ни иммунного ответа, ни самой туберкулёзной микобактерии выявить не удалось. Поэтому и перевели, написав для галочки какой-то совершенно экзотический диагноз и дополнив его списком не менее редких подозрений. Собственно говоря, именно эту экзотику и просили исключить умников-терапевтов. А истина оказалась ещё казуистичнее самых смелых медицинских теорий.

Рядовой Саламбеков служил в стройбате. Уж о причине, почему его невзлюбило даже азербайджанское землячество, коего в советских строительных батальонах всегда было немеряно, можно легко догадаться — характер у Саламбекова был нытливый, сам он был склонный к тому, что на армейском жаргоне называется "в наглую косить". Вообще-то земляки-мусульмане дружные, и мелкие подлости своим прощают, но когда обнаружилось, что Саламбеков ещё и на руку не чист, то тут за его воспитание взялись все — и магометане, и христиане, и атеисты. Всей ротой выбивали «крысячество» из без того чахленькой душонки Саламбекова. Но синяки не самое страшное в этом случае. Сильнее психологическая сторона — солдатика упорно «чморили», превращая его "в особь омега", последнее существо в неформальном табеле о рангах. Такому положено быть шестёркой на посылках.

Стройбатовский дед особенный. Замечено, чем меньше боевого в части, тем краше дембельский наряд. Дед-десантник, по Афгану с автоматом наползавшийся, оторвёт кусок простыни, завернёт туда проволоку, чтоб край по воротнику круглым был, да и подошьётся. Вот те и весь наряд. Стройбатовский дед автомат один раз в жизни держал — на присяге, да и то без патронов. Зато подшивается он красным шёлком! Получается прямо генеральский лампас вокруг грязной шеи. Шёлк, конечно, воровали из Ленинской Комнаты, где тот красный уголок с неизменным бюстом драпировал, а гимнастёрку подшивать заставляли разных чмошников, например того же Саламбекова. И неизвестно, сколько бы тот ещё подшил дембельских подворотничков, да вот досада — заболел, закашлял надрывно, харкая кровью, и попал в госпиталь.

В госпитале Саламбеков вёл себя тихо и мирно, как и положено больным с серьёзным заболеванием. Одна беда — как не запрещали ему курить, всё равно курил. Отговаривался, мол "а моя болезнь такой палахой, падохану всё равно". Табакокурение, конечно, излечению от бронхолёгочной патологии никак не способствует, но и заметной клинической картины не даёт, особенно в молодом-то возрасте. И тут заметили, что любит Самабеков курить по ночам, когда все спят, и в туалете никого. Но так, чтобы уж совсем никого в военном госпитале не бывает. Хоть и старался наш герой покуривать исключительно в форточку, но другие солдатики заметили, что после него остаётся в туалете неприятный запах чего-то горелого. В терапии в основном всё же нормальные больные лежат с пневмониями, астмой, да бронхитами. Им собственные лёгкие жалко, вот и пожаловались на нездоровую туалетную атмосферу.